gest | Страх перед ревизией, или начальство, самозванец, ревизор

(...)

Но тут я хотел бы поговорить о самом сюжете "Ревизора". Алан Мур учит нас всегда обращаться к источнику сюжета, к его основе и архетипу. Уж Алан Мур в сюжетах разбирается! Всякий город - это архетип Города, а Город, как символ, в том числе обозначает душу и внутренний мир человека.

Кем же был первый упомянутый в литературе ревизор, путешествующий инкогнито?

"И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма;
сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю.
И обратились мужи оттуда и пошли в Содом...
И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома".

...Это был городок, затерянный посреди пустоши. Владыки его погрязли во зле. Но однажды в город приехал незнакомец на усталом коне и с револьвером на поясе. Этим револьвером он в конце-концов вынес справедливый приговор мэру, судье, шерифу и всем тем, кто перешёл на сторону зла. Потому что это была проверка. "Нет Бога, кроме Бога, а рядовой Пиньков - Проверяющий Его".

Сколько раз этот сюжет воспроизводился в западном кинематографе? Помните "Догвилль"? Сам Акира Куросава так восхитился этим американским сюжетом, что снял на его основе своего "Телохранителя".

А помните, я шутил насчёт выдуманного мной "американского "Ревизора""? Но ведь американский "Ревизор" существовал. Это американский фильм "Inspector General" 1949 года, музыкальная комедия по мотивам Гоголя.

Сюжет. Действие происходит в окрестностях городка Бродны, в неназванной восточноевропейской стране, которая только-только попала под власть императора Наполеона. "Хлестаков" - голодный бродяга Георгий, воспитанный цыганами, но изгнанный ими за бездарность и глупость. Когда Георгий попадает в Бродны, жестокий и коррумпированный полицмейстер собирается повесить его за бродяжничество. Но столь же подлый и проворовавшийся бургомистр случайно узнает, что в их район направлен Генеральный Инспектор от самого Наполеона, путешествующий инкогнито и обладающий особыми полномочиями. Естественно, вся городская верхушка тут же начинает стелиться перед Георгием. При этом, бургомистр и полицмейстер планируют тайно убить инспектора и замести следы. Но, несмотря на свою наивность, Георгий умудряется разоблачить коррупционеров и сделать их преступления достоянием гласности. В этот самый момент в город въезжает настоящий представитель Наполеона, который, разобравшись в ситуации, приказывает повесить старого бургомистра, снимает с должности всё прежнее начальство, а новым градоначальником назначает Георгия - "как самого честного человека, который встретился мне в этих краях".

Для американцев Хлестаков - положительный персонаж. (Да, они любят суггесторов-разводил, но это отдельная тема.) И для них "Ревизор" - это по-прежнему тот самый сюжет о проверке, а вовсе не его инверсия. Да, Хлестаков дурак, обманщик и самозванец. Но разве он занимался рэкетом от имени государства и нарушал закон, прикрываясь своей должностью? Это он расхитил выделенные средства, обложил данью предпринимателей и превратил городскую администрацию в организованную преступную группировку? Нет, не он тут главное зло. Зло живёт в таких вот маленьких городках, затерянных посреди Большого Ничто. Но, пусть их жители и забыли Бога, Бог их не забыл. А пути Господа неисповедимы. Ревизор может не осознавать, что он ревизор - и всё равно оказаться им.

Кстати, у нас ведь есть авторская трактовка. В "Развязке "Ревизора" Гоголь предлагает рассмотреть "Ревизор", как аллегорию:

"Всмотритесь-ка пристально в этот город, который выведен в пьесе! Все до единого согласны, что этакого города нет во всей России: не слыхано, чтобы где были у нас чиновники все до единого такие уроды; хоть два, хоть три бывает честных, а здесь ни одного. Словом, такого города нет. Не так ли? Ну, а что, если это наш же душевный город, и сидит он у всякого из нас? Нет, взглянем на себя не глазами светского человека, - ведь не светский человек произнесёт над нами суд,- взглянем хоть сколько-нибудь на себя глазами того, кто позовёт на очную ставку всех людей, перед которым и наилучшие из нас, не позабудьте этого, потупят от стыда в землю глаза свои... Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждёт нас у дверей гроба. Будто не знаете, кто этот ревизор? Что прикидываться? Ревизор этот - наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянуть во все глаза на самих себя. Перед этим ревизором ничто не укроется, потому что по именному высшему повеленью он послан и возвестится о нем тогда, когда уже и шагу нельзя будет сделать назад".

И, во второй редакции:

"Мне так показалось. Мне показалось, что это мой же душевный город; что последняя сцена представляет последнюю сцену жизни, когда совесть заставит взглянуть вдруг на самого себя во все глаза и испугаться самого себя. Мне показалось, что этот настоящий ревизор, о котором одно возвещенье в конце комедии наводит такой ужас, есть та настоящая наша совесть, которая встречает нас у дверей гроба. Мне показалось, что этот ветреник Хлестаков, плут или как хотите назвать, есть та поддельная ветреная светская наша совесть, которая, воспользовавшись страхом нашим, принимает вдруг личину настоящей и даёт себя подкупить страстям нашим, как Хлестаков — чиновникам, и потом пропадает так же, как он, неизвестно куда. Мне показалось, что это безотрадно-печальное окончанье, от которого так возмутился и потрясся зритель, предстало перед меня в напоминанье, что и жизнь, которую привыкаем понемногу считать комедией, может иметь такое же печально-трагическое окончание. Мне показалось, как будто вся комедия совокупностью своею говорит мне о том, что следует в начале взять того ревизора, который встречает нас в конце, и с ним так же, как правосудный государь ревизует своё государство, оглядеть свою душу и вооружиться так же против страстей, как вооружается государь противу продажных чиновников, потому что они так же крадут сокровища души нашей, как те грабят казну и достоянье государства, — с настоящим ревизором, потому что лицемерны наши страсти и не только страсти, во даже малейшая пошлая привычка умеет так искусно подъехать к нам и ловко перед нами изворотиться, как не изворотились перед Хлестаковым проныры чиновники, так что готов даже принять их за добродетели, готов даже похвастаться порядком душевного своего города, не принимая и в мысль того, что можешь остаться обманутым, как городничий. Мне так показалось.

(...)

Да разве я вам говорю, что автор имел её в виду? Я вам вперёд сказал. Автор не давал мне ключа. Я вам предлагаю свой. Автор, если бы даже и имел эту мысль, то и в таком случае поступил бы дурно, если бы её обнаружил ясно. Комедия тогда бы сбилась на аллегорию, могла бы из неё выйти какая-нибудь бледная, нравоучительная проповедь. Нет, его дело было изобразить просто ужас от беспорядков вещественных, не в идеальном городе, а в том, который на земле, — собрать в кучку всё, что есть похуже в нашей земле, чтобы его поскорей увидали, и не считали бы этого за то необходимое зло, которое следует допустить и которое так же необходимо среди добра, как тени в картине. Его дело изобразить это тёмное так сильно, чтобы почувствовали все, что с ним надобно сражаться, чтобы кинуло в трепет зрителя, и ужас от беспорядков пронял бы его насквозь всего. Вот, что он должен был сделать, а это уж наше дело выводить нравоученье. Мы, слава богу, не дети. Я подумал о том, какое нравоученье могу вывести для самого себя, и напал на то, которое вам теперь рассказал.

(...)

Во-первых, почему вы знаете, что это нравоученье вывел один я, а во-вторых, почему вы считаете его отдалённым? Я думаю, напротив, ближе всего к нам собственная наша душа. Я имел тогда в уме душу свою, думал о себе самом, потому и вывел это нравоученье".

Итак, царь - Бог, город - душа, чиновники - страсти. Немая сцена - смерть и Страшный суд, когда ничего уже нельзя изменить. Человек подчиняется бесам, бесы заставляют его пресмыкаться перед очередным "Хлестаковым", но рано или поздно за всё придётся отвечать. В следующем мире.

В советское время "Ревизор" трактовался понятно как: как приговор прогнившей царской России и её порядкам. Но суть "Ревизора" не в старинных мундирах. И в этом смысле, да, "Каникулы Петрова и Васечкина" предлагают последовательно советскую версию пьесы. Если перевести сюжет обратно с "детского" языка получается следующее. Узнав, что в город приехал настоящий ревизор, Хлестаков понимает, как сильно он согрешил против города. И тогда он идёт в гостиницу, берёт нож и режет ревизора, чтобы сорвать проверку и выиграть время. Жертвует собой ради города!

Потому что коллектив - это самое важно. Нельзя с коллективом шутить. В СССР убили царя и отменили Бога, поэтому проверка никогда не придёт. А если придёт, советские люди костьми лягут, но нейтрализуют проверяющего, во имя Города и его Властей (Лавра Федотовича, Хлебовводова и Фарфуркиса, надо полагать).

Итак, в рамках этого базового мифа, американский сюжет будет следующим: жалкий и никчёмный человек может оказаться в роли ангела, даже если он сам этого не хотел. И суд свершится, рано или поздно.

Советский сюжет сводился к тому, что советские люди готовы целовать в попу бесов, если бесы - это местное Начальство. А платить по счетам не придётся никогда.

"...Итак, когда придёт хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями?
Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои".

P.S. В качестве эпилога.