![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Мне бы хотелось начать с основы - с Маккиавелли. В своём легендарном трактате "Государь" он предложил следующую классификацию государств:
Итак, государства являются либо республиками, либо единовластными державами с сильной и независимой от правителя элитой, либо единовластными державами, в которых нет другой элиты, кроме назначенных правителем управленцев. Позже о подобном писал Гегель - в государстве либо свободен один (деспот), либо свободны некоторые (аристократическая элита), либо свободы все (народ).
Последний пункт стал отправной точкой для современной западной цивилизации. Республика - это самая старшая карта в колоде; "в республиках больше жизни, больше ненависти, больше жажды мести; в них никогда не умирает и не может умереть память о былой свободе". Свободные люди могут подчиниться грубой силе, но при первой же возможности восстанут. "Если хочешь покорить республику, надо сделать из республики Империю" (*) - и лукасовскому Палпатину даже это не помогло.
Эту нужно иметь в виду, когда мы говорим каким-нибудь американцам, что "русскому человеку не нужна свобода", "мы презираем демократию и считаем её слабой" (см. также "фюрер-принцип"). На языке, который они используют, это звучит очень смешно.
[Очевидно, что схема Маккиавелли допускает существование четырёх типов людей - раб, свободный, влиятельный лорд, правитель. При этом, лордом можно только быть, потому что самостоятельно стать лордом, не будучи им изначально, крайне трудно. Если же ты был вознесён к вершинам власти самим султаном, значит, ты не более чем раб султана, ибо всем ему обязан. Когда люди, агитирующие за деспотию, сами не являются деспотами и не имеют возможности единолично возглавить государство, то они мечтают о рабстве.]
У нас, с этой точки зрения, всё забавно.
Большевики, очевидным образом, ставили на то, что Россия - это деспотия со слабой аристократией, и вели себя соответствующим образом.
"Монархию султана трудно завоевать, но по завоевании легко удержать... если победа над султаном одержана, и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться, кроме разве кровной родни султана. Если же и эта истреблена, то можно никого не бояться".
Убиваешь семью предыдущего властителя - сам становишься властителем. И получаешь ровно те же бонусы на оборону:
"Державой султана нелегко овладеть потому, что завоеватель не может рассчитывать на то, что его призовёт какой-либо местный властитель, или на то, что мятеж среди приближенных султана облегчит ему захват власти. Как сказано выше, приближенные султана - его рабы, и так как они всем обязаны его милостям, то подкупить их труднее, но и от подкупленных от них было бы мало толку, ибо по указанной причине они не могут увлечь за собой народ. Следовательно, тот, кто нападёт на султана, должен быть готов к тому, что встретит единодушный отпор, и рассчитывать более на свои силы, чем на чужие раздоры".
Приближённые Сталина - его рабы, и т.д. Чтобы завоевать такое государство, его надо сокрушить физически, а оно само по себе очень крепкое.
И если большевики были правы в своих расчётах, то им оставалось только почивать на лаврах и пожинать плоды своих побед. Русские по своей природе рабы, и раз они однажды покорились, то больше не восстанут:
"Но если город или страна привыкли стоять под властью государя, а род его истребили, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, с другой - не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно. Так что у завоевателя будет достаточно времени, чтобы расположить их к себе и тем обеспечить себе безопасность".
Естественно, у русских на сей счёт было другое мнение, отличное от советского. Русские непобедимы не потому, что нас нельзя завоевать, а потому что мы свободный народ. Мы даже царей своих выбирали, пускай единственный раз за всю историю. Династия Романовых была призвана на царство русскими людьми, и никак иначе. И значит, пока жив народ, память об этом нельзя уничтожить.
"Всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся... они никогда не забудут ни прежней свободы, ни прежних порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить, как сделала Пиза через сто лет после того, как попала под владычество флорентийцев".
Рано или поздно любая диктатура слабеет, добреет и впадает в маразм. И тогда народ снова поднимается. Через семьдесят лет после того, как русские попали под власть большевиков, они вышли на улицы под русскими флагами, сорвали красную тряпку и прогнали коммунистов из Кремля. Так?
[В девяностые годы, когда я был школьником, я думал, что если уж мы делаем ставку на демократию, нам нужно особенно внимательно рассматривать два исторических эпизода, события 1612-13 и 1991 годов, как те случаи, когда народ очевидным образом оказался сильнее власти и сам создал власть. С тех пор мы даже начали отмечать день изгнания поляков, а толку.]
Или не так. Заметьте, что мы обсуждаем мифы, политические мифы, если угодно. Какой политический миф насчёт 91 года нам ненавязчиво навязывают сверху, и открыто - со стороны "красной" оппозиции? Во-во. "Ничего не было". Русских продали другим владельцам, купили, использовали в своих целях, всё решили наверху, это была разводка, провокация американских спецслужб и пятой колонны имени Андропова. Ну не мог русский народ победить своих хозяев, никак и никогда! (Но у "красных" всё равно вторым слоем прослеживается обида - как же так? Мы же убили ваших прежних властителей, всю семью, как по учебнику! Как вы посмели восстать?)
В этом смысле, да, я считаю, что отстаивая своё право на ненависть и жажду мести по отношению к коммунистам, русский народ отстаивал своё право на свободу, и никак иначе.
"Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые единовластно... Все единовластно управляемые государства, сколько их было на памяти людей, разделяются на те, где государь правит в окружении слуг, которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности и помогают ему управлять государством, и те, где государь правит в окружении баронов, властвующих не милостью государя, но в силу древности рода. Бароны эти имеют наследные государства и подданных, каковые признают над собой их власть и питают к ним естественную привязанность. Там, где государь правит посредством слуг, он обладает большей властью, так как по всей стране подданные знают лишь одного властелина; если же повинуются его слугам, то лишь как чиновникам и должностным лицам, не питая к ним никакой особой привязанности".
Итак, государства являются либо республиками, либо единовластными державами с сильной и независимой от правителя элитой, либо единовластными державами, в которых нет другой элиты, кроме назначенных правителем управленцев. Позже о подобном писал Гегель - в государстве либо свободен один (деспот), либо свободны некоторые (аристократическая элита), либо свободы все (народ).
( Длинная цитата )
Последний пункт стал отправной точкой для современной западной цивилизации. Республика - это самая старшая карта в колоде; "в республиках больше жизни, больше ненависти, больше жажды мести; в них никогда не умирает и не может умереть память о былой свободе". Свободные люди могут подчиниться грубой силе, но при первой же возможности восстанут. "Если хочешь покорить республику, надо сделать из республики Империю" (*) - и лукасовскому Палпатину даже это не помогло.
Эту нужно иметь в виду, когда мы говорим каким-нибудь американцам, что "русскому человеку не нужна свобода", "мы презираем демократию и считаем её слабой" (см. также "фюрер-принцип"). На языке, который они используют, это звучит очень смешно.
[Очевидно, что схема Маккиавелли допускает существование четырёх типов людей - раб, свободный, влиятельный лорд, правитель. При этом, лордом можно только быть, потому что самостоятельно стать лордом, не будучи им изначально, крайне трудно. Если же ты был вознесён к вершинам власти самим султаном, значит, ты не более чем раб султана, ибо всем ему обязан. Когда люди, агитирующие за деспотию, сами не являются деспотами и не имеют возможности единолично возглавить государство, то они мечтают о рабстве.]
У нас, с этой точки зрения, всё забавно.
Большевики, очевидным образом, ставили на то, что Россия - это деспотия со слабой аристократией, и вели себя соответствующим образом.
"Монархию султана трудно завоевать, но по завоевании легко удержать... если победа над султаном одержана, и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться, кроме разве кровной родни султана. Если же и эта истреблена, то можно никого не бояться".
Убиваешь семью предыдущего властителя - сам становишься властителем. И получаешь ровно те же бонусы на оборону:
"Державой султана нелегко овладеть потому, что завоеватель не может рассчитывать на то, что его призовёт какой-либо местный властитель, или на то, что мятеж среди приближенных султана облегчит ему захват власти. Как сказано выше, приближенные султана - его рабы, и так как они всем обязаны его милостям, то подкупить их труднее, но и от подкупленных от них было бы мало толку, ибо по указанной причине они не могут увлечь за собой народ. Следовательно, тот, кто нападёт на султана, должен быть готов к тому, что встретит единодушный отпор, и рассчитывать более на свои силы, чем на чужие раздоры".
Приближённые Сталина - его рабы, и т.д. Чтобы завоевать такое государство, его надо сокрушить физически, а оно само по себе очень крепкое.
И если большевики были правы в своих расчётах, то им оставалось только почивать на лаврах и пожинать плоды своих побед. Русские по своей природе рабы, и раз они однажды покорились, то больше не восстанут:
"Но если город или страна привыкли стоять под властью государя, а род его истребили, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, с другой - не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно. Так что у завоевателя будет достаточно времени, чтобы расположить их к себе и тем обеспечить себе безопасность".
Естественно, у русских на сей счёт было другое мнение, отличное от советского. Русские непобедимы не потому, что нас нельзя завоевать, а потому что мы свободный народ. Мы даже царей своих выбирали, пускай единственный раз за всю историю. Династия Романовых была призвана на царство русскими людьми, и никак иначе. И значит, пока жив народ, память об этом нельзя уничтожить.
"Всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся... они никогда не забудут ни прежней свободы, ни прежних порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить, как сделала Пиза через сто лет после того, как попала под владычество флорентийцев".
Рано или поздно любая диктатура слабеет, добреет и впадает в маразм. И тогда народ снова поднимается. Через семьдесят лет после того, как русские попали под власть большевиков, они вышли на улицы под русскими флагами, сорвали красную тряпку и прогнали коммунистов из Кремля. Так?
[В девяностые годы, когда я был школьником, я думал, что если уж мы делаем ставку на демократию, нам нужно особенно внимательно рассматривать два исторических эпизода, события 1612-13 и 1991 годов, как те случаи, когда народ очевидным образом оказался сильнее власти и сам создал власть. С тех пор мы даже начали отмечать день изгнания поляков, а толку.]
Или не так. Заметьте, что мы обсуждаем мифы, политические мифы, если угодно. Какой политический миф насчёт 91 года нам ненавязчиво навязывают сверху, и открыто - со стороны "красной" оппозиции? Во-во. "Ничего не было". Русских продали другим владельцам, купили, использовали в своих целях, всё решили наверху, это была разводка, провокация американских спецслужб и пятой колонны имени Андропова. Ну не мог русский народ победить своих хозяев, никак и никогда! (Но у "красных" всё равно вторым слоем прослеживается обида - как же так? Мы же убили ваших прежних властителей, всю семью, как по учебнику! Как вы посмели восстать?)
В этом смысле, да, я считаю, что отстаивая своё право на ненависть и жажду мести по отношению к коммунистам, русский народ отстаивал своё право на свободу, и никак иначе.
