Старый ненаписанный пост

Иногда бывает так, что пост, который ты хотел написать, написал кто-то другой. Или, по крайней мере, часть поста :).

Не могу сказать, что я во всём согласен с автором, но я процитирую нужное. Это то, что я когда-то сам хотел сказать.

"Начать я хочу по своей привычке несколько издалека: а именно  - с традиционных представлений о социальной стратификации в той культуре, в которой выросли мы все, независимо от нашего этнического происхождения, т. е. в культуре индо-европейской. При этом сразу хочу оговориться, что бОльшая часть того, что верно для нее, применимо также и к подавляющему большинству остальных традиционных культур Старого Света с некоторыми, как правило незначительными, поправками.  Поскольку речь у нас шла об элитах, я совсем было уж собралась писать о том, как они формировались в рамках культурной индо-европейской традиции,  каковы были их права и обязанности, как вдруг поняла, что в данном случае начинать нужно совершенно с другого. С противоположного конца. С тех, кто в традиционных обществах изгонялся за пределы социума, лишался не только права принятия решений общественного значения, но и, подчас, права распоряжения собственной жизнью и составлял так называемый слой «неприкасаемых» (или их аналоги в других культурах). Почему я начинаю именно отсюда, надеюсь, станет ясно по ходу дела, а пока рассмотрим это явление поближе. Оно, в отличие от элит, не пользовалось популярностью как объект изучения в традиционной антропологии, и заниматься им всерьез начали лишь сравнительно недавно.

Хочу еще раз подчеркнуть: речь идет не о слугах или ремесленниках, занимавшихся «грязной» работой (кузнецах, гончарах и т. п.), а о людях, вообще вынесенных за пределы социума:  о тех, кому не позволялось селиться в пределах человеческих поселений, брать воду из общественных колодцев и уж тем более — появляться в общественных местах иначе, как для исполнения своих обязанностей, в особой, отличающей их, одежде и со всеми необходимыми предосторожностями для того, чтобы не осквернить ничего своим присутствием. Тема, это, естественно, огромная, но для нас важнейшими являются два фактора: происхождение этого социального слоя и занятия, которые им предписывалось исполнять.

Как правило, «неприкасаемые» (и их аналоги) происходили из числа покоренных народов, т. е. изначально принадлежали к иному (в отличие от основной массы населения) этносу, к другой культуре и религии, а иногда — и к другой расе.  С течением времени они могли усвоить язык и некоторые элементы культуры завоевателей, но от этого они не становились частью социума: строжайшая система табу на любые виды общения с этой категорией людей сохранялась на протяжении столетий.

Такие люди не имели права заниматься какой-либо деятельностью, кроме предписанной, и именно этим, в частности, объясняется живучесть табу. «Неприкасаемые» делали то, что в коллективном бессознательном было зафиксировано не просто как «грязная работа», но как нечто ритуально нечистое, загрязняющее не только (и даже не столько) тело, сколько душу. К таким занятиям в подавляющем большинстве индо-европейских культур относились: уборка нечистот и отбросов, работа на бойне и переработка туш убитых животных (включая обработку кож), а также, что является, очевидно, самым важным в рассматриваемом нами случае – это работа палача: казни, пытки и телесные наказания осужденных преступников. Список  того, что относилось к деятельности исключительно «неприкасаемых», мог быть разным в разных культурах, но работа палача входила в этот список всегда.

( Много букв )

Поскольку главным орудием большевиков с первых же дней существования их диктатуры стал массовый террор, возникла столь же массовая потребность, как вы уже поняли, в палачах.

Это был тот случай, когда оказались востребованы именно те, от кого в стабильном, нормальном обществе шарахались как от преступников, психически неуравновешенных или просто патологически а-социальных типов. Особенно ярко это проявилось в деревне, где все друг друга знали, и где особенно отчетливо можно было наблюдать, как формировался «революционный актив» из местных пропойц, безнадежных лентяев и прочих маргиналов, не способных устроить собственную жизнь, но зато ни в грош не ставящих и чужую. Только абсолютно а-социальная личность могла перешагнуть через инстинктивный глубинный ужас перед ремеслом палача и даже начать гордиться этим своим занятием.

Разумеется, весь этот изначально разношерстный деклассированный сброд необходимо было как-то дисциплинировать, сплотить и слепить из него некую монолитную сущность. На самом базовом, самом глубинном уровне это осуществлялось в прямом смысле, буквально, кровью. Проливаемая кровь безоружных жертв служила мощнейшим связующим раствором, цементировавшим фундамент формировавшейся касты палачей. Это было такое извращенное «кровное братство», замешанное не на собственной, а на чужой крови, но от этого не менее прочное. Впрочем, со временем дальнейшее сплочение и укрепление этой новой касты будет происходить и за счет братоубийства (как фигурального, так и — частенько — буквального) своих же коллег по цеху, но это будет еще впереди.

Пока же, помимо внутреннего цементирования кровью, предпринимались активные меры и для того, чтобы совершить беспрецедентный переворот в сознании людей и, опрокинув миропорядок, возвести касту палачей, традиционно неприкасаемых и парий, в разряд социальной элиты. Для этой цели с самого начала существования ЧК, ставшей праматерью всех последующих советских спецслужб, начинает создаваться соответствующая мифология. Сочиняется легенда о «горячем сердце, холодной голове и чистых руках». О том, что лишь «лучшие из лучших достойны чести защищать Революцию». Разрабатывается — вопреки официально провозглашаемому марксизму! – идея о том, что общество может быть насильственным образом переделано, перекроено и — путем многочисленных кровавых жертв, разумеется, — загнано в лучшее будущее. ( Много букв )

Первое поколение, так сказать «отцы-основатели», повязанные самой первой кровью, кровью невинных жертв, довольно быстро приобрели ореол подвижников, борцов за идею и едва ли не мучеников. Сочинялись их вдохновляющие биографии: начиная с «железного Феликса» (совершенно не случайно, кстати, названного «рыцарем революции», т. к. необходимо было внедрить в сознание возвышенный образ новой касты!) до более мелких, но, тем не менее, чрезвычайно важных в каждом конкретном случае персонажей. Так возникли истории о «подвигах чекистов», так началось воспевание «шестнадцатилетних командиров полков». Огромные усилия и немалый творческий потенциал был задействован для того, чтобы за короткое в исторической перспективе время создать убедительный миф о происхождении новой правящей элиты. Происхождении, до тех пор абсолютно немыслимом в мировой культуре и традиции – из отбросов социума, из касты палачей.  Чем более немыслимым и противоестественным было ее происхождение, тем активнее насаждались мифы и легенды по этому поводу, тем теснее сплачивалась вокруг этих мифов новая каста.( Много букв )

"

"Особенно ярко это проявилось в деревне, где все друг друга знали, и где особенно отчетливо можно было наблюдать, как формировался «революционный актив» из местных пропойц, безнадежных лентяев и прочих маргиналов, не способных устроить собственную жизнь, но зато ни в грош не ставящих и чужую" - это забавно перекликается с семейной легендой, доставшейся мне от прабабушки. Она вспоминала, что когда она была маленькой, у них в деревне действительно был образцовый деревенский пьяница, на которого все показывали пальцем и наказывали детям: "не лентяйничай, а то станешь таким же, как он!" Ну вот, пришла советская власть, и алкаш стал местным деревенским начальством. Мораль очевидна.

Ссылки в тему - "Отверженные" (меня там особенно зацепила фраза про "помощников палача"; сам палач, необходимый в традиционном обществе слуга Смерти, не так плох, как его помощники), буракумин, каготы.

К моему миру всё это имеет следующее отношение. Мы как-то говорили с makarovslava о том, что определённые вещи, идущие в разрез с принципами человеческого общежития, боги проклинают людей - накладывают на них своего рода "чёрную метку". Эту "метку", в принципе, можно снять - в терминах нашей культуры, отмолить-искупить через деятельное покаяние. Но если этого не сделать, она просто перейдёт следующему поколению. И эта "метка" так или иначе будет себя проявлять - например, дед комиссарил, внук выточил важную гайку, и в критический момент именно эта гайка накрылась, приведя к человеческим жертвами. Любое полезное дело развалится в руках у человека, чей предок был "мясником людей". Потому что род проклятый. Понимаете? ("Вот это прямо как про судьбу реформ в России" - заметил в этом месте makarovslava.) Боги мыслят в категориях традиционного общества, а в традиционном обществе такие "метки" умели различать, умели их остерегаться и, в общем-то, умели их снимать.

И вот от этого мы переходим ко второму вопросу. Юзер zinik_alexander давным давно спрашивал меня про то, какой бог отвечает за спецслужбы, причём под спецслужбами как бы не ЧК имел в виду. И при чём здесь бог войны, ага. Ну вот представим, что нам иногда действительно могут потребоваться "помощники палача", в массовом порядке. Только это, как я уже сказал, скверна, которая ляжет не только на самих участников, но и на их потомков. Для большей части пантеона этого соображения будет достаточно, чтобы не пропагандировать подобные практики среди смертных. Но есть и такое божество, как Двуликий, бог войны, бог с определённой репутацией. И он должен рассматривать все возможности, в том числе, варианты с использованием карателей и плачей на завоёванных территориях. Его решение, в таком случае - задействовать в подобных операциях человеческую пену, которая всегда имеется. Извращенцев, алкашей, евреев, цыган, шлюх... Короче, всех тех, кто согласится за бутылку убивать себе подобных. Пусть выродки делают работу выродков, чтобы честным солдатам не пришлось пачкать своих мечей. Да, эти люди будут прокляты. Их потомки будут прокляты - и приличные люди будут их сторониться, дискриминировать их при приёме на работу, откажутся смешивать с ними свою кровь и так далее. Так нам и нужны люди, которые согласятся делать такие дела, из-за которых проклятие ляжет даже на их детей и внуков, - скажет бог войны, - Поэтому и выбирать надо тех, кого не жалко, в принципе. (Евреев богу войны не жалко, потому что они всё равно не из его сказки. Пусть из-за них у архангела Михаила голова болит.)

В этом смысле, для богов нет принципиальной разницы между Тонькой-Пулемётчицей или Розалией Землячкой (или любимой wyradhe Фрумой Хайкиной). Это всё те, кого не жалко.

А теперь посмотрим с этой точки зрения на советское общество. Да, по мнению богов, это полный п...ц. Самопровозглашённое царство шудр, где палачи, каратели и заплечных дел мастера поставлены над всеми, как недостижимый образец нравственного совершенства! А все ранее существовавшие институты покаяния и искупления сознательно разрушены. Другое дело, что у богов не бывает проблем, проблемы бывают у смертных, на том и на этом свете. "Советские" хлебнули самолично приготовленный суп полной ложкой.

(По поводу изначальной статьи. Мои боги не признают никакой "пятой варны". Каста потомственных "опущенных" - это чисто человеческая выдумка; как я уже сказал, изначально "метку" можно было снять. С точки зрения моего мира, "мясники людей" - это шудры, худшая их часть, но всё равно шудры. Шариков - шудра.)

Эмоциональное и субъективное

Вот пост, который меня зацепил, но в плохом смысле слова. И не только тем, что там в условном 1950 году существуют наркоматы.

Я воспринимаю написанное, как крайне неправильное. Если говорить грубо, то это неинтересный сюжет и это очень плохая стилизация. Ну как бы сказать...

Этот пост вырос из треда, в котором глупые люди спорили с неадекватной. Из этого вряд ли могло выйти что-то хорошее.

Вражеские шпионы в производственном романе - это очень плохая форма. По сути, этим tarkhil как раз и доказал, что он не способен представить себе увлекательный сюжет про профессиональные разборки - ему нужны немецкие агенты, следователи из советской тайной полиции, эхо войны и т.д. Короче, советский детектив он себе может представить. Ладно, при Сталине вредители могли фигурировать даже в сюжете про работу детского сада, но это как раз и была "очень плохая форма".

"Конфликт хорошего с хорошим", "борьба хорошего с лучшим" и т.д. - это так называемся "Теория бесконфликтности" (1, 2, 3, 4). В советское время её ругали всегда. При Сталине - как разоружение перед классовым противником, после Сталина - как пережиток "культа личности". По советским меркам, "бесконфликтность" - это плохо.

В "производственном" сюжете должен быть конфликт. И это "конфликт хорошего с лучшим" только в том смысле, что антагонисту нечего предъявить с точки зрения уголовного кодекса (иначе это был бы детектив или роман из жизни сотрудников правоохранительных органов).

В конечном счёте, лучшими представителями жанра (как мне кажется) были сюжеты про борьбу за власть на предприятии, что хоть в какой-то степени компенсировало отсутствие в СССР нормальных политических триллеров. Это жёсткая тема, а не игра в "дружбу-магию".

Наконец, это, наверное, дёргает меня больше всего. Производственный роман всегда был злободневным произведением. "Цемент" рассказывал о проблемах восстановления промышленности после Гражданской войны. "Большой конвейер" - о том, как американские специалисты помогли строить советские заводы. Поразивший меня фильм "Случай на шахте восемь" посвящён борьбе с культом личности и прочими сталинскими пережитками. Это были актуальные темы. Придумывать производственный роман про сталинское время - это также абсурдно, как в сталинское время писать производственный роман про вторую половину 19 века. А пытаться стилизовать его под проблематику конкретной эпохи - тем более неправильно. Какая актуальная тема существовала в 1950-1952 году? Борьба с космополитизмом и низкопоклонством перед западом? Так и вижу - плохой врач, Яков Обрезхер, предательски передаёт американским коллегам гениальное открытие положительного русского врача Ивана Русакова...